Hoje, bielorrussos se manifestam contra o regime de 26 anos de Lukashenko. Como anarquistas, pessoas críticas ao sistema ‘democrático’, acreditamos no direito de uma comunidade, seja ela a população de uma nação ou não, de se manifestar contra o autoritarismo.
No Brasil, a democracia não trouxe liberdade, igualdade ou paz. Nosso país tem um governo cruel — nem mais, nem menos cruel do que o da Bielorrúsia, apenas diferente. Ao reconhecer nossas diferenças, podemos também enxergar nossas semelhanças — nossa luta contra o Estado, e seu aparelho de repressão, de medo e da miséria inflinginda aos corpos de dissidentes.
Nesta série, compartilharemos traduções de relatos de bielorrussos exilados na Polônia. Este é o de Dmitri Kudzielevich.
(Abaixo, veja a versão original em Russo.)
Tudo começou na primavera de 2020… A campanha eleitoral para a presidência da República da Bielorrússia começou. Desta vez não foi um caso “clássico”. Várias pessoas declararam suas candidaturas ao primeiro cargo, cada uma das quais poderia ter seu próprio público, eleitorado, ou em vez disso, já vinha com ele. Esse tipo de diversidade tornou possível alcançar absolutamente todos os segmentos da população. E um fenômeno ocorreu – ninguém ficou indiferente. Mineiros da Bielorrússia também.
Um fogo enfureceu minha alma por mais de vinte anos. Enquanto trabalhava como engenheiro de minas, em comunicação com os mineiros, toquei regularmente nos tópicos da injustiça, da condição dos trabalhadores e das razões que deram origem a essa escuridão. E desde o outono do ano passado, o humor dos trabalhadores se intensificou visivelmente. Não vou descrever como os residentes de Soligorsk ativamente se juntaram à iniciativa de seus futuros candidatos, mas os líderes de algumas pessoas foram representados por vários grupos de iniciativa.
Em 9 de agosto, o povo fez sua escolha e as eleições presidenciais foram realizadas. Na noite daquele dia, vários fatos de falsificações flagrantes tornaram-se claros. Esta se tornou a razão para o surgimento do protesto nacional bielorrusso. As pessoas voltaram com famílias, empresas e sozinhas para suas seções eleitorais exigindo justiça. As autoridades soltaram a brutal polícia de choque, o exército e a milícia para dispersar as inúmeras manifestações que surgiram. A Bielorrússia não viu crueldades e atrocidades desta magnitude desde a Segunda Guerra Mundial. Civis foram severamente espancados, estuprados e mortos pelas forças de segurança.
No entanto, isso não quebrou a vontade do povo, pelo contrário, causou uma insurgência generalizada. As mulheres saíram às ruas e confrontaram as forças de segurança com uma frente unificada. Em Soligorsk, muitos residentes também sofreram, muitos dos quais eram filhos, irmãos, irmãs e esposas de mineiros. Bem como os próprios mineiros. Em 14 de setembro, funcionários do JSC “Belaruskali” junto com outros residentes de Soligorsk se reuniram em uma multidão de milhares em frente à sede da “Belaruskali”. Eu vi como as pessoas se apressavam para chegar ao local da reunião, temendo se atrasar… Já que o Diretor Geral Golovaty I.I. não é apenas o chefe da gigante industrial, mas também um membro do Conselho da República, foi decidido transmitir as exigências Unificadas através dos seus mineiros para execução imediata – “Cancelamento dos resultados das eleições falsificadas,” “Fim da violência contra as pessoas,” “Liberação de todos os presos políticos e uma investigação justa!”
Houve um ultimato; a promessa dos mineiros de entrar em greve antes caso as demandas não fossem atendidas. O fim de semana chegou. Os protestos nas ruas continuaram.
Ao mesmo tempo, estávamos nos preparando para uma greve. 17.09, Segunda-feira de manhã cheguei ao trabalho. As pessoas não iam para o local de trabalho, mas aglomeravam-se em torno do prédio da administração da mina. Eu me sentia desorganizado, tenso e nervoso. Alguns ficaram ao ar livre, interrompendo emocionadamente aqueles que declararam algo indistinto na escadaria da entrada do prédio da administração. E então eu percebi — “É agora, ou nunca!”
Com meu repentino discurso público em alto e bom tom, tive o efeito de uma explosão de bomba entre os líderes da empresa que estavam ali. Tornei-me um dos primeiros engenheiros a convocar os mineiros para a greve e para a completa desobediência. As pessoas ficaram inspiradas. Eles escolheram um comitê de greve, desenvolveram um plano para parar a mina e a planta de processamento. Houve uma proposta de registrar nossas decisões, de assumir a responsabilidade por elas por escrito. Dos 3,5 mil funcionários do 4º departamento de mineração, quase 2.000 pessoas assinaram as Listas de Consentimento em dois dias!… E isso aconteceu em todas as seis minas de BELARUSKALIY OJSC em Soligorsk. Os comitês de greve formados decidiram tirar as pessoas das empresas e se reunir na praça principal da cidade para que os moradores de Soligorsk pudessem se juntar ao protesto.
Talvez essa decisão prematura tenha sido uma falha. Sem experiência na organização de greves, cometemos vários sérios equívocos. Aquela parte das pessoas que não encontrou ânimo para deixar a empresa foi forçada a trabalhar, a tomar medidas para manter a eficiência da empresa. Os manifestantes na praça à distância viram como naquela época as tubulações das fábricas de processamento de fertilizantes ainda funcionavam… Essa circunstância, assim como as poderosas desinformações e negações das autoridades e da administração, aos poucos trouxe dúvidas e cisão nas fileiras dos manifestantes. Ao mesmo tempo, as prisões começaram.
Um dia, recebi uma ligação em meu telefone com um pedido para me encontrar com pessoas que pensam como eu em busca de respostas para perguntas. Foi em um local previamente combinado, e o encontro inesperado me pegou de surpresa. Eles eram trabalhadores da KGB (* KGB é uma ‘força secreta’ como a CIA). No momento do ataque, consegui informar uma pessoa que pensa como eu, pelo telefone, que estava sendo detido por desconhecidos.
Como resultado de uma curta luta, eles me puxaram para fora do carro, jogando as chaves do carro que estava em minhas mãos na grama. Durante uma revista, eles apreenderam meu telefone e, por engano, as chaves do segundo carro da família, que é dirigido principalmente pela minha esposa, e sem um sinal distintivo no chaveiro.
Essa circunstância pode ter sido salutar para mim.
No gabinete distrital do KGB bielorrusso, foi-me oferecido educadamente um copo de água e insistentemente me foi solicitado falar sobre a “fonte de financiamento da greve”, e também me foi exigido dar informações sobre o local onde se guardavam as listas de trabalhadores apoiadores. Eu bebi a água, mas não contei nada a eles. Eles não entendiam o óbvio — que as pessoas foram para as ruas não por dinheiro, mas por um ideal maior! Eles também não entendiam que as listas eram necessárias não apenas para contar os participantes, mas também para ajudar simples trabalhadores a superar uma barreira psicológica, seus medos. Quando alguém está declarando sua posição sócio-política, essa pessoa está cometendo um ato completo de afirmação da vida.
Em algum momento, quando um funcionário permaneceu comigo no escritório, convenci-o a me levar ao banheiro. Eu não tinha nenhum plano ainda. Tudo aconteceu de improviso. Enquanto eu estava preocupado em me aliviar, notei que algumas obras estavam em andamento na sala, trabalhos de reparo — baldes de cimento estavam nos cavaletes, pás e ferramentas perto das paredes. E a grade da janela que dá para a área de serviço não estava trancada… Mas a janela era incomum, opaca, composta por paredes grossas de blocos de vidro, com exceção de quatro faltando, onde se estava montada uma janela.
Para ser honesto, não pensei por muito tempo. Cada barulho, estalar da grade, que agora desempenhava apenas o papel de um apoio para os pés ou um apoio confortável para minha mão, parecia traiçoeiro em minha cabeça como um zumbido ensurdecedor. Caindo com um pé no parapeito da janela de metal com um estrondo, pulei no carro de alguém estacionado sob as janelas do pátio de serviço. A partir dele — ao longo do asfalto, através dos portões e no pátio adjacente do hospital da cidade. Corri para a floresta; estava perto. E aí eu pensei que havia a possibilidade de meu carro ter sido deixado ali. Eles não a trouxeram para o pátio da KGB comigo.
Pela floresta, corri para aquele lugar, encontrei meu carro, facilmente encontrei as chaves, sentei e dirigi para fora da cidade pela estrada mais próxima. Coincidência ou não, mas não achei nada melhor do que me esconder atrás da igreja da aldeia mais próxima. Uma vez, o padre desta igreja foi lembrado por mim por seus olhos comoventes e diálogo franco e muito pessoal. Desta vez eu não o vi, mas no meu coração ele provavelmente estava comigo. Tomei uma decisão rapidamente. Devo sair das fronteiras da República da Bielorrússia. Devido ao fechamento das fronteiras com a Polônia, devido ao COVID-19, fui para a Ucrânia, onde cruzei a fronteira. E por falar nisso, cruzei a fronteira sem nenhum problema. Acho que a lista de procurados não foi anunciada porque dificilmente alguém poderia imaginar que eu fosse me mover e que estaria tão determinado.
Na Ucrânia, procurei o consulado polonês, onde as autoridades foram me encontrar. Pelo que sou imensamente grato a eles.
Enquanto os documentos estavam sendo preparados, conheci muitas pessoas maravilhosas — bielorrussos, que também foram forçados a deixar sua terra natal, bem como ucranianos atenciosos que estão próximos de nós em espírito, não há muito tempo atrás tendo uma experiência tão triste (em seu país).
Deve-se notar que ambos não estavam inativos. Alguns continuaram sua luta, imprimindo folhetos, publicando softwares atualizados, coordenando as ações de seus colegas e associados na Bielorrússia, participando ativamente de manifestações perto de edifícios diplomáticos da Bielorrússia. Outros criaram condições para eles. No mesmo local, em Kiev, conheci o trabalho da Fundação BYSOL, e pessoalmente com o pessoal que lá trabalha, chefiados por A. Strizhak e Y. Likhachevsky. Fundações, plataformas, iniciativas e muitas outras formas de apoio organizado trabalham em uma poderosa frente. Consegui conhecer representantes da diáspora bielorrussa na América, que também ofereceram ajuda em nossos graves problemas. O mundo inteiro está conosco!
Tendo recebido um visto humanitário, cruzei a fronteira e me mudei para Varsóvia. Ao chegar, dirigi-me à nossa Casa Bielorrussa, chefiada por um líder muito responsável e competente, Ales Zarembyuk, com quem tínhamos, por acaso, uma pequena terra natal. A Casa da Bielorrússia fornece um apoio poderoso neste momento difícil para os bielorrussos forçados a deixar temporariamente sua terra natal. Esta assistência é de caráter humanitário, médico, material, jurídico e simplesmente moral. E isso é muito importante! Outras organizações não estão menos envolvidas no destino dos bielorrussos na Polônia.
Mas minha luta não acabou. Minha família ficou na Bielorrússia. Eles estão em potencial perigo. Estou muito preocupado com eles. Mantendo contato com eles, eu ouço todos os sons no telefone. Em casa, tenho mulher e dois filhos menores. Continuando minha resistência, do meu lugar, instruindo os mineiros e criando projetos, ações, coloquei minha família em risco direto. Portanto, voltando-me para meus ex-colegas, tenho que me preocupar e temer por meus filhos, pela mãe que os deu à luz. As autoridades já deram exemplos de crime e ilegalidade. Dos pais que participam dos protestos, órgãos do Estado levam as crianças e tomam conta delas, privando os pais de seus direitos educacionais legais.
Hoje estamos à beira de eventos históricos grandiosos. Nossa presidente Svetlana Tikhanovskaya anunciou o Ultimato Bielorrusso de poder, e devemos apoiá-la. Porque reflete a escolha e as aspirações das pessoas! Hoje a principal tarefa é consolidar em torno de um só ideal!
Somos obrigados a construir uma Nova Bielorrússia! Mas, antes de tudo, devemos estar prontos para viver de uma nova maneira. A revolução deve ocorrer em nossas mentes. Existem muitos exemplos de como você pode e deve viver bem e feliz em todo o mundo. Estamos prontos para aprender, estamos prontos para a mudança. Vida longa à Bielorrússia!
Dmitri Kudzielevich
_____
Traduzido do Russo para o Inglês por Inna Shulga, e do Inglês para o Português pela Inimiga da Rainha.
EM RUSSO
Всё началось весной 2020года…Начиналась предвыборная компания в президенты РБ. В этот раз это был не ,, классический ” случай. Свои кандидатуры на первый пост заявили ряд лиц, каждый из которых мог иметь свою аудиторию, электорат, а скорее даже – уже пришёл с ним. Такое своеобразное разнообразие позволило затронуть абсолютно все слои населения. И произошел феномен – – никто не остался безучастен. Шахтеры Беларуси в том числе. В моей душе пожар бушевал больше двадцати лет. Работая в качестве горного инженера, в общении с шахтерами я регулярно затрагивал темы несправедливости, тяжелого положения трудового народа и, причинам, породившим этот мрак. И с осени прошлого года настроения рабочих заметно активизировались. Я не стану описывались, как активно солигорчане включились в актив своих будущих кандидатов, но некоторых народных лидеров представляли многочисленные инициативные группы. 9-го августа народ сделал свой выбор, прошли выборы в Президенты. Вечером того дня выяснились многочисленные факты откровенных фальсификаций. Это стало причиной возникновения народного всебелоруского протеста. Люди возвращались семьями, компаниями и в одиночку к своим избирательным участкам с требованием справедливости. Власть на разгон возникших многочисленных митингов бросила озверевших ОМОН, армию и милицию. Жестокости и зверств такого масштаба Беларусь не видела со Времен 2-ой мировой войны. Мирных людей силовики жестоко избивали, насиловали и убивали. Однако это не сломило волю народа, а лишь наоборот, вызвало всеобщий подьем. Женщины вышли на улицы и единым фронтом противостояли силовикам. В Солигорске так же пострадало много жителей, многие из которых оказались детьми, братьями, сестрами и женами шахтеров. А так же и сами горняки. 14.09 работники ОАО,, Беларуськалий ” вместе с другими солигорчанами собрались многотысячной толпой у здания головного офиса,, Беларуськалий ”. Я видел, как люди торопились к месту сбора, боясь опоздать… Т. к. Генеральный директор Головатый И. И. является не только руководителем промышленного гиганта, но так же и членом в Совете Республики, то принято было передать через него Единые требования шахтеров к немедленному исполнению – -,, Отмена результатов фальсифицированных выборов”, ” Прекращения насилия над людьми”, “Освождения всех политзаключенных и справедливое расследования”!
Был поставлениультиматум, вторая сторона которого была – обещание шахтеров включиться в забастовку до выполнения требований. Наступили выходные. Уличные протесты не прекращались.
Одновременно мы готовились к забастовке.
17.09,В понедельник утром я приехал на работу. Люди не шли на рабочие места, а толпились у здания рудничной администрации. Чувствовалась неорганизованность, напряженность и нервозность. Одни стояли под открытым небом, эмоционально перебивая тех, кто что-то невнятное декларировал со ступенек входа в здание администрации. И тогда я понял – -,, Либо сейчас, либо – никогда! ” Своим внезапным громким публичным выступлением я произвел эффект взрыва бомбы среди руководителей предприятия, которые были тут же. Я стал одним из первых инженеров, кто призывал шахтеров к забастовке и открытому неповиновению. Народ воодушевился. Выбрали стачечный комитет, разработали план остановки рудника и обогатительной фабрики. Прозвучало предложение протоколировать наши решения, принимать ответственность за них письменно. Из 3.5 тысяч работников 4-го рудоуправления поставили подписи в,, Списках Согласия” почти 2000человек за два дня!… И так происходило на всех шести рудниках ОАО БЕЛАРУСЬКАЛИЙ в г. Солигорске. Образовавшиеся стачкомы приняли решение выводить людей за пределы предприятий и собираться на главной площади города, чтобы обычные жители Солигорска могли подключиться к протесту. Возможно, это несвоевременное решение стало провальным. Не имея опыта организации забастовок, мы допустили ряд серьезных ошибок. Та часть людей, которая не нашла духа покинуть предприятия, была принуждена к работе, к мерам по поддержанию работоспособности предприятия. Протестующие на площади издалека видели, как в это время всё-таки дымели трубы обогатительных фабрик по производству удобрений… Это обстоятельство, а также мощные дезинформационные опровержения властей и администрации постепенно вносили сомнения и раскол в ряды протестующих. Параллельно начались задержания. В один из дней на телефон мне поступил звонок с просьбой о встрече с,, единомышленниками”, ищущими ответы на вопросы. Дело было в заранее подготовленном месте, и неожиданная встреча застала меня врасплох. Это были работники КГБ. В момент нападения я успел сообщить одному из своих единомышленников по включенному телефону, что меня задерживают неизвестные люди. В результате непродолжительной борьбы меня вытянули из своей машины, выронив в придорожную траву из рук ключи от авто. При личном обыске у меня изъяли телефон и, ошибочно, ключи от второго семейного автомобиля, на котором ездит в основном жена, и без отличительного знака на брелке.
Это обстоятельство, возможно, стало для меня спасительным.
В районном отделении КГБ меня вежливо предложили стакан воды и настоятельно предложили рассказать об,, источника финансирования забастовки”, а также требовали выдать информацию о месте хранения списков поддерживающих работников. Воду я пил, но ничего им так и не рассказал. Им было не понять очевидное – что люди вышли на улицы не за деньги, а за высокую идею! Не разуметь им было и то, что списки нужны были не только для учёта, но и чтобы дать возможность простым работягам предатель это психологический барьер, страх. Для кого-то ведь честно и открыто было заявить свою общественно-политическую позицию – равноценно совершению целого жизненно-важного поступка.
В какой-то момент, когда со мной в кабинете остался один работник, я уговорил его сводить меня в туалет. Плана у меня никакого на тот момент не было. Всё произошло экспромтом. Пока я волнуясь справлял нужду, я заметил, что в помещении ведется некая стройка, ремонтные работы – – на козлах стояли ведра с цементом, у стен лопаты, инструмент. А решетка на окне, ведущем на служебную территорию, не заперта… Но окно было необычным, непрозрачным, состоящим из стеклянных толстостенных блоков, за исключением отсутствующих четырех, где вмонтирована была форточка. Скажу честно, думал я не долго. Каждый шум, треск решетки, игравшей теперь для меня лишь роль подножки для ноги или удобной опоры для руки, в моей голове предательски звучал оглушительным звоном. С грохотом свалившись одной ногой на жестяной подоконник, я спрыгнул на чей-то легковой автомобиль, стоявший под окнами в служебном дворе. С него – по асфальту, через ворота, и в прилегающий двор городской больницы. Я бежал в лес. До него было недалеко. И там я подумал, что есть вероятность, что машину мою могли там бросить, т.к. во двор КГБ со мной её не доставляли. Через лес я прибежал к тому месту, обнаружил свой авто, без труда нашёл ключи, сел и уехал за пределы города по ближайшей дороге. Совпадение или нет, но ничего лучшего, как укрыться за церковью ближайшей деревни я не нашёл. Когда-то священник этого храма запомнился мне своими проникновенными глазами и откровенным очень личным диалогом. В этот раз я его не видел, но в сердце, наверное, он был со мной. Решение я принял быстро. Надо покидать пределы РБ. В связи с отсутствием пограничного передвижения из-за COVID-19 с Польшей, я на правился в Украину, где и пересек границу. И кстати, без проблем. Думаю, что розыск не был объявлен потому, что вряд ли кто мог предположить, что я мобилен и буду столь решителен.
В Украине я обратился в консульство Польши, где представители власти пошли мне на встречу. За что я им безмерно благодарен.
Пока делались документы, я познакомился со многими великолепными людьми – беларусами, вынужденными также покинуть родину, а так же неравнодушными украинцами, близкими нам по духу, не так давно имеющими столь печальный опыт.
Надо заметить, и те, и другие не бездействовали. Одни продолжали свою борьбу, печатая листовки, издавая актуальный софт, координируя действия своих коллег и саратников в РБ, активно участвуя в митингах у дипломатических белоруских зданий. Другие создавали им для этого условия. Там же, в Киеве, я познакомился и с работой Фонда BYSOL, и лично с ребятами, в нем работающими во главе с А. Стрижаком и Я. Лихачевским. Фонды, платформы, иницыативы и другие многие формы организованной помощи работают одним мощным фронтом. Мне удалось познакомиться с представителями белоруской диаспоры в Америке, которые также предложили свою помощь в наших серьёзных проблемах. Весь мир оказался с нами!
Получив гуманитарную визу, я пересек границу и переехал в Варшаву. По приезду обратился в наш Белоруский Дом, возглавляемый очень ответственным и компетентным руководителем Алесем Зарэмбюком, с которым, так случилось, у нас оказалась и одна малая Родина. Белоруский Дом оказывает мощную поддержку в этот непростой момент для белорусов, вынужденных временно покинуть родину. Это помощь и гуманитарного, и медицинского, и материального, и юридического и просто морального характера. А это очень важно! Не меньше участия в судьбах белорусов в Польше принимают и другие организации. В частности, Фонд Белоруской Солидарности, где также очень активно и качественно ведётся реальная работа по релокации и всеобьемлющей помощи белорусам, вынужденным бежать по политическим мотивам.
Но моя борьба не закончена. Моя семья осталась в Беларуси. Они в потенциальной опасности. Я очень остро переживаю за них. Поддерживая связь с ними, я прислушиваюсь к каждому звуку в трубке телефона. Дома у меня жена и двое несовершеннолетних детей. Продолжая свое сопротивление, со своего места, инструктируя шахтеров и создавая совместные проекты, акции, я подвергаю прямому риску свою семью. Поэтому, обращаясь к бывшим коллегам, я вынужден переживать и бояться за своих детей, за мать, котрая их родила. Власть уже показывала примеры преступности и беззакония. У родителей, участвующих в протестах, гос.органы отбирают детей и помещают их в уюты, лишая родителей законного воспитательного права.
Сегодня мы на пороге грандиозных исторических событий. Наш Президент Светлана Тихановская обьявила Всебелоруский Ультиматум власти. И мы должны поддержать её. Потому что она отражает выбор и чаяния народа! Сегодня главная задача – – консолидироваться вокруг единой идеи! Мы обязаны построить Новую Беларусь! Но в первую очередь мы сами должны быть готовыми жить по-новому. Революция должна произойти в наших умах. Примеров, как можно и нужно жить хорошо и счастливо – – полно во всем мире. Мы готовы учиться, мы готовы к переменам. Жыве Беларусь!